«Это воскрешение давно забытых, но бесконечно прекрасных напевов, укрепление их в нашей памяти при помощи старорусских инструментов составляет огромную заслугу В.В. Андреева». «Обозрение театров», 1908 год

«...Таится еще множество сокровищ, скрытых в глубине народной, и они также ждут своей очереди появиться на свет, как это случилось с маленькой балалайкой. Я призываю нашу молодежь, наше лучшее будущее на родные нивы мирного многостороннего и благодарного труда. Не останавливаясь ни перед какими препятствиями, с верой в себя поработать до конца на пользу народа — это величайшее счастье, и я его знаю и вкусил его». В.В. Андреев

НАЧАЛО ПУТИ. БЕЖЕЦК

Василий Васильевич Андреев родился 3/15 января 1861 года в городе Бежецке Тверской губернии. Отец его был богатым купцом, а мать — из дворянского рода — культурная, высокообразованная женщина. В середине XIX века Бежецк был небольшим и тихим городком. В 1862 году в нем насчитывалось до 700 домов и около шести тысяч жителей. Город был мещанско-ремесленный и торговый. Небольшие заводики — свечной, кожевенный, водочный, всевозможные мастерские — вот и вся промышленность.

Как и в любом уездном центре, в Бежецке были свои знаменитости, свои сильные характеры, оригиналы, таланты и поклонники. Одним из главных авторитетов был купец Василий Андреевич Андреев — потомственный бежецкий гражданин, попечитель городской больницы, участник многих благотворительных акций.

Василий Андреевич Андреев происходил из московских мещан. В Бежецке появился в конце 30 -х годов XIX века как доверенное лицо откупщиков — компаньонов Алексея Дружинина и Якова Сапогова.

В 1855 году, в церкви села Дрюцково Василий Андреевич торжественно обвенчался с девицей Софьей, двадцатилетней красавицей дворянкой, дочерью отставного капитана Михаила Ивановича Веселаго...

Мать, Софья Михайловна, имела довольно высокий культурный уровень. Она получила традиционное для мелкопоместного дворянства домашнее образование по программе женских гимназий. Несколько семей объединялись и создавали маленькие классы у кого-нибудь в усадьбе, преподавателями были гувернантки и гувернеры с дипломами, отставные учителя, жившие поблизости. Девочки занимались с большой охотой, особенно изящной словесностью, историей, музыкой, танцами, пением, рисованием. Были и такие предметы, как этикет, моды, рукоделие, домашнее хозяйство. Время от времени устраивались концерты драматические спектакли, в которых участвовали и дети, и взрослые.

Много давало чтение художественной литературы. Кроме французских романов читали русскую классику, произведения современных авторов, потребность постоянного чтения Софья Михайловна сохранила на всю жизнь.

Шумно и весело жили Андреевы после рождения сына. Губернские чиновники при наездах в Бежецк с удовольствием заглядывали на огонек в гостеприимный дом Василия Андреевича, где собиралось интересное общество, где пели и танцевали, где сама очаровательная хозяйка могла спеть приятным голоском романс или сыграть что-нибудь на рояле, и быть бы Василию Андреевичу городским головой, однако жизнь, как ей следовало бы сложиться, так и не сложилась. Через полтора года после рождения сына Василий Андреевич скоропостижно, не болея, скончался. «Помре от апоплексии, — написано в метрической книге, — 14 августа 1862 года, 16 августа погребен».

Софья Михайловна целиком посвятила себя заботам о сыне, стремилась дать ему хорошее воспитание, развить художественные наклонности. Поскольку мать Андреева немного играла на фортепиано, то первоначальное музыкальное воспитание сына началось под ее руководством именно на этом инструменте. Однако занятия не носили серьезного и систематического характера.

В 1863 году у маленького Васи появился отчим. 10 января 1863 года Софья Михайловна была повенчана с Нилом Николаевичем Сеславиным. Н.Н. Сеславин (1834-1875) принадлежал к обедневшему дворянскому роду. Среди его родственников — герой Отечественной войны 1812 года генерал А.Н. Сеславин. По специальности Н.Н. Сеславин — военный инженер — железнодорожник. Большой любитель театра и литературы. Когда Вася немного подрос, у него появилась немка — бонна, и надо было говорить с ней по-немецки. Потом француз-гувернер стал учить его правилам хорошего поведения и французскому языку. Языки давались ему удивительно легко... О своем детстве Андреев писал: «Я вспоминаю себя в возрасте 5-7 лет. Мы жили в Бежецке в собственном доме — особняке. У нас была большая дворня: кучера, повара, лакеи. Я часто исчезал из комнат, чем приводил в страшное смущение своего гувернера или гувернантку. После поисков меня находили в людской, около моего любимого кучера Петра, или сидящим за столом вместе с обедающей прислугой, с деревянной ложкой в руках около общей миски со щами.

Конечно, не еда манила меня в людскую, а народ, к которому я с самого детства чувствовал непреодолимое влечение и которого я полюбил еще мальчиком, — и любовь эта выросла вместе со мной».

Любил Вася слушать и женский хор, то и дело зачинавший песню на кухне или во дворе. Женщины душевно, порой со слезами на глазах пели «Ивушку», «Во лузях», «Снежки белые», «Не одна то во поле дороженька», «Выйду ль я на реченьку» и другие любимые песни. Позже Андреев писал: «...Нет милее для меня песни русской, которую я воспринял непосредственно от народа. В ранней юности запечатлелась она в душе моей».

Музыкальная одаренность Васи была вне сомнений. Деревенскую дудку освоил очень рано. Самостоятельно научился играть на гармошке, которая хранилась в маленьком шкафчике в людской. Пяти лет он уже подыгрывал на гармошке плясунам, причем играл он на собственном инструменте — мать подарила. Затем наступила очередь гитары, висевшей в гостиной на стене. Вскоре он мог исполнять кое-какие романсы, и Софье Михайловне пришлось купить ему новую гитару. А из Италии Васе привезли чудесный подарок — настоящую итальянскую мандолину! Как вспоминал Андреев впоследствии, к четырнадцати годам он играл на двенадцати (!) музыкальных инструментах (По всей видимости, балалайки среди них не было, и сам В.В. Андреев впоследствии косвенно подтверждал это: «Я видел уже раньше этот инструмент в маленьких лавках на окнах но... не слыхал игру на нем». Со звучанием балалайки он познакомился лишь в 1883 г.). По воспоминаниям его матери, он мог на весь день убегать в соседние деревни, играя там, на духовных народных инструментах, например, жалейке, плясать вместе с крестьянами.

Годы жизни в Бежецке были чрезвычайно важны для Васи, для его физического, умственного и нравственного развития. Еще в детстве он получил необходимые впечатления для своей будущей деятельности.

ЦАРСКОЕ СЕЛО. ПЕРЕРБУРГ. ПОЕЗДКА В ИТАЛИЮ. МЫСЛИ О СУДЬБЕ РУСКИХ НАРОДНЫХ ИНСТРУМЕНТОВ

В 1872 году Н.Н. Сеславину предложили вакансию на Царскосельской железной дороге. Семья переехала в Царское Село, продав особняк и все бежецкое имущество.

Переезд в Царское Село многое изменил в жизни и судьбе и Васи, и Софьи Михайловны. Прежде всего, Васю определили на художественные курсы в Петербурге, которые готовили к поступлению в художественное училище. Софья Михайловна нашла учительницу, ежедневно занимающуюся с Васей фортепианной техникой. Были также наняты репетиторы, чтобы подготовить Васю в гимназию.

Но самое главное, у него появился интерес к театру. Благодаря Нилу Николаевичу, который мог часами рассказывать о гениальном Мартынове и других петербургских артистах недавнего прошлого, а также о современных постановках. Вася стал бывать в драматических кружках, каких было множество и в усадьбах, и в учебных заведениях, (чуть ли не в каждом), и в клубах. Читал на вечерах басни, пробовал выступать в маленьких ролях. И тут вдруг обнаружился у него дар комика. Изображал тех артистов, которых он видел, а также разных знакомых. Выражение лица, походку, позу, жесты копировал очень похоже, а кое — какие черточки, всем известные, чуть усиливал -получалась пародия.

Рисование, музыка, театр — все казалось возможным, нужно только выбрать. Чтобы дать сыну законченное образование, Софья Михайловна переезжает в Петербург. (Н.Н. Сеславин скончался 16 декабря 1875 года, и это также повлияло (помимо желания дать образование сыну) на решение Софьи Михайловны переехать в столицу).

В Петербурге первым делом Софья Михайловна устроила Васю в гимназию, установив, что он плохо посещает художественные курсы. Домашнее образование велось серьезно, никакого отставания по программе не было, и Вася быстро включился в гимназические будни. В гимназии Вася учился средне — пропускал по болезни. Но зато он много читал. Появлялся и на художественных курсах, но рисовал уже без прежней охоты. Наконец бросил. Поскольку рисованием Вася серьезно перестал заниматься, свободное время было отдано музыке. И чем старше он становился, тем больше играл на различных инструментах. Но скрипка была самой любимой, и Софья Михайловна пригласила преподавателя — скрипача для обучения Васи...

с 1879 по 1882 год он занимается на скрипке у видного петербургского скрипача Н.В. Галкина, ученика Л.С. Ауэра, (Л.С. Ауэр (1845-1930) — скрипач, дирижер, выдающийся педагог. С 1868 по 1917 гг. профессор С.-Петербургской консерватории по классу скрипки) совершенствовавшегося у И. Иоахима и Г. Венявского (Г. Венявский (1835-1880) и И. Иоахим (1831-1907) — скрипачи-виртуозы и композиторы). Николай Владимирович Галкин был скрипачом высокого уровня, с 1880 года он стал преподавателем консерватории, а с 1888 года — профессором по классу скрипки и руководителем оркестрового класса. Галкин был большим приверженцем русской музыки, разучивал со своими воспитанниками произведения русских композиторов и исполнял их в концертах.

Андреев увлекался игрой на скрипке, и Галкин с похвалой отзывался о своем ученике: прекрасный музыкальный слух, цепкая память, отличные технические данные, глубоко эмоциональное восприятие музыки, огромное упорство и настойчивое стремление к достижению цели — все это предвещало молодому скрипачу блестящую артистическую карьеру.

Однако интенсивная игра на скрипке в сочетании с необходимостью занятий в старших классах гимназии вызывали нервное истощение. Скрипка была оставлена, и, как оказалось, навсегда. 1882 год. Окончена гимназия, и наступила вожделенная самостоятельность. Василию двадцать второй год. Он верит в свою звезду. Наблюдать и думать, читать и размышлять, заучивать прозу, стихи и играть — такова его программа на ближайшие годы. Софья Михайловна посылает Василия в Италию.

Василий посещал музеи, осматривал величественные древние постройки, слушал итальянские песни и игру на народных инструментах... После окончания гимназии, Андреев совершает путешествие по Европе. В Италии он слушает игру неаполитанского оркестра состоящего из мандолин и гитар, замечает, с какой любовью относятся итальянцы к своим народным инструментам. В письме к матери он с недоумением спрашивает, почему же у нас народные инструменты в загоне...

И все настойчивее возникают у него мысли о горькой судьбине русской народной инструментальной музыки. В то самое время, как в Западной Европе музыкальные инструменты, созданные народом, постепенно совершенствуясь, приобрели такое мировое право гражданства, что сохранились там, в народных массах даже по настоящее время, в России совершалось обратное явление. Все наши старинные музыкальные инструменты (гудок, домра, гусли и другие), бывшие когда-то в большом обращении у русского народа, ныне исчезли окончательно, оставив по себе лишь одно воспоминание о своем существовании (Это было связано с тем, что к середине XIX века балалайка и другие народные инструменты почти повсеместно вытесняются распространившейся в России гармоникой, ставшей популярнейшим инструментом, как на городских вечерах, так и на деревенских посиделках). Вместе с исчезновением этих инструментов вымирала постепенно и созданная русским народом песня — та чудная песня, которая, по выражению немецкого ученого Рудольфа Вестфаля, «может служить образцом художественного творчества всем народам земного шара».

По возвращении в Россию, Андреев с еще большим увлечением изучает историю русской музыки.

Летом 1883 года, находясь в Марьино (Небольшое село Марьино примыкало к старинному русскому селу Молдино Вышневолоцкого уезда Тверской губернии. В.В. Андреев любил живописную природу Марьино и часто приезжал сюда на отдых. (Ныне это Удомельский район Тверской области), Андреев услышал игру крестьянина Антипа на старинной балалайке. Инструмент у Антипа был крайне примитивный (Фольклорная балалайка представляла из себя: в XVIII веке двух- или трех — струнный инструмент с полусферическим или треугольным корпусом; в середине XIX века — трехструнный инструмент с треугольным корпусом и длинным (до 1,5 м) грифом и несколькими (4-5) жильными ладовыми перевязями, дававшими только диатонический звукоряд, что ограничивало исполнительские возможности инструмента. Звучание такой балалайки было не очень громким, строй ее не давал интонационной чистоты (из-за несовершенства пропорций конструкций) , но звучал он удивительно колоритно, четко, бойко, вызывая желание пуститься в пляс.

Был тихий июньский вечер. Я сидел на террасе своего деревенского дома и наслаждался тишиной деревенского вечера. Эта тишина в деревне наступает как-то сразу. Сейчас только еще раздавались человеческие голоса, в полях скрип колес, мычание коров и прочее, но с окончанием полевых работ все как-то сразу погружается в тишину сладкого отдыха, оберегаемого самой природой. Кажется, что деревья боятся пошевелить листьями, чтобы не нарушить необходимый покой много потрудившихся людей. Бывает так тихо, что за много верст слышен какой-нибудь звук, который днем не услышишь и в 20 шагах. Я люблю эту тишину...

В такой именно вечер из одного из флигелей для рабочих я вдруг услыхал неведомые для меня звуки. Я различал ясно, что играли на струнном инструменте. Игрок наигрывал плясовую песню, вначале довольно медленным темпом, а потом все быстрее и быстрее. Звуки разгорались все ярче, мелодия лилась полная ритма, неукротимо подталкивая к пляске. По двору шла работница с ведрами воды на плечах. Я заметил, как тяжелые ведра заколыхались, и из них полилась вода, а ноги крестьянки стали быстрее выделывать фигуры в такте с музыкой. Я почувствовал, что и собственные мои ноги стремятся проделать то же самое, и что одна нога давно уже пристукивает в такт песни, исполняемой на неведомом инструменте невидимым игроком.

Недолго продолжались эти чудеса. Я сорвался с места и побежал к флигелю, откуда неслись звуки. Передо мной на ступенях сидел мой работник, крестьянин и играл на ... балалайке. Я видел уже раньше этот инструмент в маленьких лавках на окнах, но никогда еще не слыхал игру на нем. Я был поражен ритмичностью и оригинальностью приема игры на балалайке и никак не мог постичь, как такой убогий с виду, несовершенный инструмент, только с тремя струнами, может давать столько звуков!

Присмотревшись внимательно, как играл Антип (имя работника), и прося его тут же показать некоторые приемы игры, я отобрал у него балалайку. А через неделю я уже играл на ней не хуже самого учителя.

Хочу подчеркнуть любопытную деталь: поразило Андреева в этом инструменте не только самобытность тембра, но и своеобразие основного приема игры — бряцание. Оно характеризовалось необычайной ритмической четкостью, стремительной динамикой исполнения, Все это ошеломляюще подействовало на юношу, «неудержимо подталкивая к пляске».

В этом обнаруживается свойственное дарованию музыканта острейшее чувство ритма. Наглядно проявляется и любовь к темпераментному танцу, задорной, неудержимой русской пляске, столь явно выказавшаяся в собственных произведениях и обработках Андреева.

Зима 1884 года прошла в суете и работе, как и прежняя: светские развлечения, выступления в любительских спектаклях, и смешанных концертах в основном с комическим подражанием и импровизацией на рояле. Изредка он отваживался показываться с балалайкой перед публикой. В архиве Андреева сохранилась программа любительского концерта, состоявшегося 26 июля 1884 года в Самаре на даче Е.Н. Аннаева — так называлась известная кумысолечебница. Василий сыграл Акакия Акакиевича в небольшом водевиле «Жена напрокат», а после спектакля выступил как солист на балалайке.

Осенью в Бежецке, куда Василий приехал навестить знакомых, произошла знаменательная встреча, которую он сам потом оценивал как исключительно важную для всей последующей жизни. Здесь, в доме аптекаря П.А. Байера он впервые услышал игру любителя балалайки Бежецкого помещика Александра Степановича Паскина, как говорили виртуоза на всю Тверскую губернию. Сыграв несколько русских народных песен с вариациями, он показал Василию различные приемы, рассказал, как можно улучшить конструкцию инструмента: кузов должен быть более крупным — будет громче звук, струны надо натянуть гитарные — звук станет полнее, совершенно исчезнет лязганье. Указал он и на возможность получения полутонов, на установку постоянных ладов. Паскин посоветовал заказать местному столяру Антонову балалайку из выдержанного дерева. Андреев так и сделал и вскоре стал обладателем балалайки с хорошим звуком.

На балалайке Антонова играть было удобнее благодаря укороченному грифу, звучала она громче, ее тембр нравился слушателям... Андреев загорелся желанием как можно скорее произвести возможные усовершенствования и сделать балалайку из лучших материалов. andreev_2По приезде в Петербург Андреев углубился в изучение акустических законов, на основе которых конструируются музыкальные инструменты и по чертежу Андреева известный петербургский скрипичный мастер В.В. Иванов изготавливает для него пятиладовую балалайку. Когда в 1880-х годах я обратился впервые к инструментальному мастеру, очень талантливому, известному особенно выделкой смычков и починкой старинных инструментов, с просьбой сделать по моим указаниям из лучших сортов дерева балалайку, то вначале он принял мое предложение за шутку. Когда же я уверил его, что говорю совершенно серьезно, он так обиделся, что перестал со мной разговаривать, вышел в другую комнату, оставив меня одного. Я был очень смущен, но тем не менее решил настаивать на своем. В конце концов мне удалось убедить его, но не словами, а делом. Я принес ему простую деревянную балалайку, и сыграл ему на ней несколько песен. Моя игра настолько его удивила, что он согласился сделать мне балалайку, но с тем, чтобы я дал ему честное слово никому никогда о том не рассказывать, так как такая работа для негоунизительна и может серьезно повредить его репутации.

Мастер все делал самым добросовестным образом. Каждый день Андреев часами сидел рядом, во все старался вникнуть. Наконец, уже к весне 1885 года (Личный секретарь В.В. Андреева Г.Д. Пахоруков приводит другую дату изготовления В.В. Ивановым усовершенствованной балалайки, а именно, 1886 год. Именно эта дата считается достоверной) первая концертная балалайка с новыми пропорциями была готова. Корпус — из гулкого горного клена, гриф — из черного дерева. На нем врезаны пять постоянных металлических ладов, впоследствии металл был заменен слоновой костью. Струны натянуты жильные, чтобы смягчить звучание. Одним словом, уже не прежняя «золушка», а настоящая красавица, нарядная, изящная, певучая!

Балалайка словно пела под пальцами, открывая новые, безграничные горизонты своих возможностей. Ее кузов, сделанный из гулкого горного клена, позволил исполнителю расширить динамический диапазон от тончайшего «пианиссимо» до мощного «форте». В то же время это был инструмент со всеми его наиболее характерными народными особенностями — способом звукоизвлечения, количеством струн и формой.

информация об В.В. Андрееве взята из сети интернет и из публикации И.В.Идрисовой «Василий Васильевич Андреев»